Занзибарские рассказы

Девушка в желтом

 - Арба ле эсер, арба ле эсер! - громко кричал уличный торговец, увидев увидел группу израильских туристов.   

- Откуда он знает, что мы из Израиля? - удивляется высокая темноволосая девушка в белом платье и в такой же белой шляпке.

Через минуту догадывается, вспомнив, сколько израильтян вместе с ней летело в самолете и как они горячо обсуждали отдых на острове Занзибар.

- Тизкор (вспомни), ми дибер лифней шнатаим аль Занзибар? Аваль ахшав аколь змаш ани рак шомеа: «Занзибар ве Занзибар. Канити картис хавила ле хевра таярут «Эшет турс», бати ле намаль тэуфа. Вау! Коль шавуа штаим матосим ми Тель-Авив ад Занзибар (Вспомни! Кто говорил два года тому назад о Занзибаре? Но сейчас я только и слышу: «Занзибар, Занзибар»! Купил пакет в туристической компании «Эшет турс», приехал в аэропорт. Вау! Два самолета каждую неделю вылетают из Тель-Авива в Занзибар».

Девушка в белом, не отставая от своей группы, осматривает Стоун-Таун, или как его еще называют, каменный город. Именно он и есть центр Занзибара! Здесь всегда полно туристов, возле них крутятся местные торговцы. Узкие улочки домов из кораллового камня, расходятся отсюда во все стороны. Плоские крыши на двух и-трехэтажных домах, резные двери, ценой в тысячи долларов, словно соперничают между собой красотой, богатством, изяществом…

Город напоминает муравейник, но не лесной, никем не тронутый, а разворошенный. Будто кто-то прошел, разорил его и ушел дальше. Муравейник живет, но порядка никакого нет. Так и здесь, в Стоун-Тауне: многие дома обшарпанные, неухоженные, а людям до них нет никакого дела. Над всем этим районом возвышается Англиканский собор, который Анат, так зовут нашу незнакомку в белом платье, сразу же узнает.

Не однажды видела его на фотографиях в интернете. Знает, что собор стоит на месте прежнего рынка рабов, рядом с ним - памятник невольникам.

- Это Занзибар? - будто сомневаясь, подходит к смуглому уличному торговцу, обвешанному со всех сторон сумками с сувенирами.

Радуясь, что на него обратили внимание, паренек завопил:

- Зан-зи-бар! Зан-зи- бар!

 И гибкий, тонкий, закопченный горячим африканским солнцем, затанцевал на месте, высоко размахивая деревянными фигурками масаев…

 Анат смотрит на этого уличного торговца, на девушку с матовым лицом, красивое платье, которой спадает до самых босых ног, на ее поистине королевскую гордую осанку. Она стоит возле входа в магазин и дружески улыбается Анат, будто знает ее всю жизнь. 

Туристическая группа уходит дальше знакомиться с Занзибаром. Для всех - это просто город, очередной новый объект. Для Анат - он семейная тайна.

- Посмотрите, это памятник рабам, которых отсюда вывозили сотнями тысяч, - привлекает ее внимание гид.

Возле зеленого дерева, которое символизирует жизнь будущих поколений, внизу в яме стоят черные скульптуры невольников с цепями на шеях.

Анат сжала кулачки до хруста косточек, всматриваясь в их лица. Понимает: это просто памятник, но здесь, с такой цепью на шее, может быть, стояла и ее далекая родственница? И ей нужно было пройти через все страдания, чтобы будущие поколения на новых землях расцвели, как это зеленое дерево? А сегодняшние наследники тех, кого не выловили тогда в джунглях, где они?

Чернолицая детвора гоняет по улице круглый полиэтиленовый пакет, приспособив его вместо мяча.

Высыпавшие на улицу дети в одинаковой школьной форме расселись на земле, расстелили на ней свои сверточки с едой. Их сразу же окружают куры, цыплята, которые стали клевать какую-то пищу в детских пакетах. Здесь не все учатся в школе, некоторые едят только один раз в день. Два раза - это уже роскошь. Трехразовое питание могут позволить себе только государственные служащие.

Щербатые дома напоминают таких же многих щербатых занзибарцев.

Древние улицы убегают от собора к набережной Индийского океана, на рынок, и прячутся где-то в городских лабиринтах.

  Над городом стоит жаркое небо. От Индийского океана к нему плывет влажность, но этого совсем никто не замечает. Город гудит: люди стремятся на шикарный пляж с белым песком, на уходящие в океан лодки, на исчезающие острова. Экзотика? Идиллия! Да-да! Если приезжать сюда без внутренних душевных мук…

-Америка прошла через такое, что еще не все написано, - вспоминает слова своего дедушки. - Белые, черные - все перемешалось за столетия, - поглаживая курчавые волосы своей внучки, говорил ей дедушка Лазарь, успешный вашингтонский банкир.

 Вот тогда-то он и поведал ей историю, которую она запомнила на всю жизнь.

- Америка нуждалась в рабах для работы на сахарных плантациях, в шахтах, да и на других тяжелых работах. Отправляли суда в Африку, в Занзибар, он был центром работорговли. Местных жителей отлавливали в джунглях, загоняли в маленькие подвальные помещения, держали в кандалах без воды. В маленьких комнатках было не протиснуться. Кто выживал - заталкивали в трюмы пароходов. Кто выживал дальше - доплывал до Америки. В числе тех, кто доплыл до Америки, была и одна красивая негритянка, от которой пошел наш род…

- Негритянка?

-Да! Вот почему у тебя такие курчавые волосы.

- Как все было?

- Сейчас можно только предполагать – столько времени прошло. Но судя по всему, у нее была любовь с белым, или роман, или что-то в этом духе…. Родилась дочь - мулатка. Потом дочь уже этой дочери переехала в город, стала работать в одной еврейской семье: готовить, убирать.

- Отсюда и пошли наши еврейские корни?

-Да, внученька. Отсюда! Кто знает, как и что было? Только он был одним сыном в семье. И вдруг? Любовь к мулатке.

- Все были против?

- Против! Но ничего сделать не могли. А когда родился общий любимец - умный еврейский ребенок Джонатан с выразительными негритянскими чертами, все смирились. Кстати, именно Джонатан вначале открыл маленькую конторку, сейчас это банк «Нью Вашингтон»! Владение над ним переходит в нашей семье от одного к другому. Теперь я управляющий банка! Родишь мне внука - он им станет, ты же знаешь, женщинам я бизнес не доверяю.

Всю жизнь Анат чувствовала в себе слияние двух кровей. Как еврейка, она была рассудительной, способной к наукам. По негритянской линии - бесшабашная, стремительная, склонная к самым разным выходкам.

  Когда ее мама училась в университете, познакомилась с Мишей Фридманом, семья которого переехала в Америку из России. Они поженились, родили двух дочерей. Одна из них уехала в Иерусалим. Здесь стали ее называть… Анат. И вот она в Занзибаре.

 Взыграла далекая африканская кровь, захотела вернуться к своим корням?..

Почувствовала на себе чей-то взгляд. Через дорогу на нее смотрела та же красивая девушка с ослепительно белоснежной улыбкой. Даже не заметила, как снова подошла к ее магазину.

Софи вышла навстречу, так она себя назвала, пригласила зайти, предложила сесть, отдохнуть. В магазине множество сувениров, украшений. Но они не интересовали Анат. Она в раздумье: ехала сюда, чтобы приблизиться к судьбе своей дальней прабабки, а оказалось, что весь род должен ее благодарить за то, что она вырвалась из этих джунглей?

 Вдруг обращает внимание на то, что она с Софи - одного роста, обе одинаково стройные. Руки - тонкие, длинные, волосы - темные. Правда, кожа у нее белая, но не белая-белая, как у других…

Софи улыбается, грациозно ходит по магазину, предлагая свои товары. Анат больше смотрит ей в глаза, будто хочет что-то увидеть в их глубине. И вдруг берет Софи за руку и начинает напевать песню, услышанную где-то в далеком детстве ...

Софи встрепенулась, вопросительно смотрит на Анат и подпевает. С начала и до конца. Ту песню, которую Анат давно уже забыла…

Гортанные голоса, слившись в один, плывут по магазину и, выплывая на улицу, уплывают далеко-далеко… Обнявшись, поют песню, которая, пережив не одно поколение, объединила их - Анат из Израиля и Софи из Занзибара. 

Свою историю Анат уже ей рассказала. С кем-то нужно было ей поделиться…

А на прощание снимает с себя золотую цепочку с хамсой и одевает ее на шею Софи. Та в ответ дарит израильтянке такое же элегантное желтое платье, как на ней…

 Увидев его, Анат бесшабашно взмахивает рукой, снимает с себя туфли и, обняв Софи, бежит босиком вместе с ней на набережную… Здесь давно уже ждет ее гид Давид, вся экскурсионная группа.

И вот… появляется Анат. Она быстро приближается в желтом платье: под цвет африканского сафари и с такой же желтой косынкой на голове. И… босиком!

Идет свободно, не обращает внимание на острые камушки. Идет грациозно, словно всю жизнь ходит без обуви. Но кто это рядом? Девушка в таком же зеленом платье, такая же гибкая и красивая, как и Анат?  

 Негритянка? На ее шее золотом отливает хамса? Лица обеих девушек светятся радостью. И они… удивительно похожи друг на друга?  

- Нашла родственницу? - вопросительно смотрит Давид на Анат.   

- Нашла! Считай, что нашла сестру!

На пароходе Анат отплывала все дальше и дальше от берега. А на белом песке Занзибара еще долго-долго тоненькая фигурка в желтом стояла…